Приказ № 11 был недвусмысленным предписанием: «С учетом ряда различных инцидентов приказываю…», начинался документ, составленный от имени Гитлера его Генеральным штабом сухопутных войск, а именно начальником оперативного отдела генерал-лейтенантом Адольфом Хойзингером.
Под «различными инцидентами» подразумевались случаи отступления всех трех групп войск Вермахта на Восточном фронте зимой 1943-1944 года. Некоторые из них оканчивались вполне успешными оборонительными сражениями, в ходе которых наступавшая Красная армия несла потери убитыми и ранеными, иногда в 15 раз превышавшие потери Вермахта. Иногда же они оканчивались поражениями, как, например, попытка спасения 18-й армии, стоившая должности главнокомандующему Группы армий «Север» генерал-фельдмаршалу Георгу фон Кюхлеру (Georg von Küchler).
Приказ был сформулирован очень четко: «Укрепления должны выполнять те же задачи, что и прежние крепости. Вам следует предотвратить, чтобы враг оперативно занимал эти позиции, имеющие решающее значение. Вам следует позволять взять вас в блокаду и связывать тем самым максимально мощные силы врага».
Иными словами, солдатам вермахта было приказано жестко удерживать позиции на Восточном фронте. Это была «Доктрина добровольной блокады», как ее назвал военный историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser) в своей работе «Третий рейх и Вторая мировая война».
Стоявшую за этим идею историк-эксперт по Средневековью Перси Эрнст Шрамм (Percy Ernst Schramm), который с марта 1943 года вел военный дневник верховного командования вермахта в ставке фюрера, задним числом назвал «волноломом». Она состояла в том, чтобы «продолжать защищать разные города, спонтанно укрепленные и названные «крепостями», даже тогда, когда противник проходил дальше слева и справа от них».
В основе этой концепции лежало представление, согласно которому «противнику в бою требовалось больше сил, чем обороняющейся стороне». Тогда каждая «укрепленная позиция» изменяла бы соотношение сил в пользу Вермахта. Это могло бы сработать только в случае, если бы наступающей армии было принципиально важно устранить эти «псевдо-крепости». Поэтому укреплять следовало, в первую очередь, стратегически важные порты и пересадочные железнодорожные станции.
Впрочем, концепция основывалась сразу на несколько ошибочных предположениях: во-первых, для блокады подходили войска второй или третьей категории. Но оказалось, что они никак не смогли противостоять мощным и хорошо подготовленным ударным силам Красной армии.
Во-вторых, железнодорожные пересадочные узлы оказались менее важны для наступавшей Красной армии. Ведь в расположенных восточнее Белоруссии и Западной Украине не было обширных железнодорожных сетей, так что в снабжении Красной армии участвовали, в первую очередь, грузовые автомобили (как правило, американского производства, которые СССР получал через порт Мурманска). Кроме того, русские саперы-железнодорожники умели быстро восстанавливать поврежденные взрывами пути и прокладывать вспомогательные.
В центральной части действий Группы армий «Центр», где Василий Соколовский безуспешно пытался пробиться с октября 1943 по март 1944 года в ходе кровопролитных «сражений за автодороги», «укреплениями» были объявлены шесть городов: Полоцк, Витебск, Борисов, Орша, Могилев и Бобруйск.
Туда были в срочном порядке отправлены «специальные силы», состоявшие из одного-двух батальонов. По мере надобности они могли быть увеличены в размерах до двух дивизий, а в Витебске даже до трех.
Эта концепция, очевидно, оказалась провальной. Через неделю после оглашения «Приказа фюрера № 11» оперативный отдел Группы армий «Центр» составил докладную записку под названием «Какие факторы говорят против создания большего числа «укреплений» в сфере ответственности Группы армий «Центр»?»
При этом было приведено пять существенных аргументов: во-первых, запланированное число «укреплений» слишком велико и ослабляет силы на остальной линии фронта. Во-вторых, материалы, шедшие на оборудование данных позиций, были нужны для укрепления реальных фронтовых позиций в других местах.
В-третьих, вермахту недоставало боеприпасов, и поэтому обеспечение ими упомянутых «укреплений» было невозможно. В-четвертых, во главе каждой «укрепленной позиции» должны были стоять офицеры Генерального штаба, которые были нужны на других позициях на фронте. И наконец, «специальные силы», направлявшиеся на эти «укрепления», более не могли участвовать в борьбе с партизанами в тылу.
Вообще-то каждый из этих пяти аргументов даже в одиночку должен был бы свести на нет всю концепцию «укрепленных позиций». Но когда Гитлер в своей ставке устроил настоящую «головомойку» генерал-фельдмаршалу Эрнсту Бушу (Ernst Busch), тот без единого возражения принялся исполнять его «приказ № 11».
К тому моменту было уже поздно занимать Тернополь, включенный в число «укрепленных позиций». 9 марта 1944 года, на следующий день после оглашения спорного приказа Гитлера, этот город был окружен Красной армией в первый раз. Командир совершенно не укрепленной «крепости» Тернополь выступил с протестом против приказа удерживать город. 25 марта город после временной разблокировки гарнизона вновь был блокирован.
Теперь Гитлер отдал приказ к подготовке танкового наступления, но не для того, чтобы создать «коридор» для отступления находившихся там частей вермахта, а для доставки строительных материалов и боеприпасов на 20 километров за нынешнюю линию фронта.
Конечно, этот непродуманный план провалился. В итоге из шести батальонов численностью в общей сложности в 4600 солдат, которые в начале марта 1944 года были дислоцированы в Тернополе, из окружения смогли вырваться всего лишь 55 человек.
Это было вполне предсказуемое следствие концепции «укрепленных позиций». Но, несмотря на поражение под Тернополем, ее реализация была не остановлена, а продолжена. Последствия этого стали очевидны в начале июля 1944 года, когда Красная армия в ходе наступления сломила сопротивление Группы армий «Центр».
Свежие комментарии